Эстер Перель - Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт
«С женой такого не делают»
Многие мои пациенты боятся показать партнеру, которого любят и уважают, слишком сильное сексуальное возбуждение. И Филипп не единственный, пытающийся скрыть отсутствие желания за ширмой приличия. Возможно, некоторые из комментариев моих пациентов покажутся знакомыми и вам: «Не могу даже представить, чтобы он мог произнести то, что я жажду услышать. Он не поверит, что я могу такого хотеть», «Не хочу не то что рассказывать, а даже думать о том, каким я был до нашей встречи», «С женой такого не делают». Эротические отношения семейной пары оказываются под плотным покровом приличия.
Когда Филипп говорит, что Джеки ни за что не согласится ни на что подобное, я его спрашиваю: «На что именно?» Я готова получить в ответ рассказ о разнообразных пикантностях, и очень удивлена, когда он оглашает свой список: «Я не люблю ничего такого трепетного. Мне нравится все откровенное и яркое, игрушки, белье, порно, разные фантазии. Понятный честный секс».
– И все это вы с Джеки с удовольствием проделывали до обручения?
– Да.
– А теперь Джеки ни на что такое не согласится? Или это вы не хотите теперь делать ничего подобного с ней? Мне не кажется, что она так уж изменилась. Но мне очень хочется понять, насколько вы действительно убеждены, что не имеете права проделывать подобное с женой. Похоже, вы считаете, что нельзя объективизировать любимого вами человека.
– А вы думаете, можно?
– Я думаю, что это не категорический и общепринятый запрет. Знаете, немало пар используют объективацию именно для того, чтобы вновь увидеть уникальность и самобытность партнера, ставшего слишком знакомым. От такого поведения люди часто отказываются под предлогом того, что разрушается эмоциональная близость, но мне кажется, что, когда вы оба этого хотите и к этому готовы, возникает другой тип близости. Вы должны по-настоящему доверять партнеру, и тогда можно позволить себе на время забыть, кто он такой.
Мы контролируем влечение по причинам, связанным с психологией и культурными традициями. Как бы мы ни понимали любовь, она всегда предполагает некоторую зависимость. Да и вообще без определенной зависимости невозможна связь между партнерами. Но из-за нее же возникает и страшное беспокойство, ведь выходит, что тот, кого мы любим, получает над нами определенную власть. Он властен любить нас – или покинуть. Мы боимся заметить неодобрение партнера, оказаться отверженными, потерять его, и страх становится неотъемлемой частью романтической любви. А уж если наш возлюбленный отвергает нас в сексуальном плане, это оказывается особенно болезненным. Поэтому мы стараемся не слишком экспериментировать в сексе с теми, от кого мы слишком зависим и чье мнение для нас важнее прочих. Лучше уж взять себя в руки, изменить свое поведение и постараться вписаться в заранее согласованный, приемлемый и часто скучнейший эротический сценарий, но не рисковать. Неудивительно, что некоторые из нас способны свободно наслаждаться сексом со всеми его рисками и авантюрами, только если эмоциональная ставка не так высока: когда мы не особенно влюблены или, что даже важнее, когда мы не особенно боимся потерять любовь партнера. Стивен Митчелл пишет: «Романтика не всегда слабеет со временем, но она определенно становится более рискованным делом».
Джеки внимательно слушала и терпеливо ждала своей очереди. «Рядом со мной Филипп похож скорее на двенадцатилетнего мальчишку, чем на мужчину. И мне сложно проявить свою сексуальность с подростком. И потом, почему он думает, что в поисках этих своих ощущений ему нужно куда-то отправляться? Может, я куплю парик и заберусь на барную стойку?» – шутит Джеки.
– Неплохая идея, – отвечаю я.
Онлайн-флирт с собственным партнером
Я замечаю, что Филипп разделил разные аспекты своей сексуальности: секс и любовь – дома, а горячий секс – с незнакомками, – и это лишило его супружеские отношения всяческого эротизма. Репертуар оказался слишком узким. Но тут виноват не только Филипп. Джеки давно привыкла осознавать свою сексуальность исключительно в связи с мужем, и я советую ей вспомнить, что она сексуальна и без него. У Филиппа не должно быть монополии на ее сексуальность. «Джеки, когда вы в последний раз флиртовали с кем-то? – спрашиваю я. – Вы можете позволить мужчинам смотреть на вас и начать замечать эти взгляды, чтобы Филипп перестал быть единственным человеком, подтверждающим вашу сексуальность». Филипп начинает ерзать на стуле.
– Так, минуточку, – говорит он.
– Не волнуйтесь. Я не собираюсь советовать вашей жене использовать ваши же методы. Но ваша супруга – очень привлекательная женщина, и если этого не видите вы, то почему бы не позволить ей услышать это от кого-то другого?
Одновременно я советую им завести новые адреса электронной почты, чтобы использовать их исключительно для эротической переписки друг с другом: мысли, воспоминания, фантазии, попытки соблазнить. Я особенно подчеркиваю, что в такой переписке не стоит обсуждать проблемы в отношениях – это пространство только для эротической игры. Я хочу, чтобы партнеры использовали виртуальный мир и научились проявлять любопытство, создавать интригу, заставлять друг друга волноваться и трепетать. Иногда писать гораздо лучше, чем говорить. У каждого имеется возможность сказать все, что хочется, продумать и сформулировать ответ, обсудить то, что произнести вслух не хватает смелости. В такой коммуникации есть необходимая дистанция, и я надеюсь, что она поможет партнерам отбросить некоторые из собственных внутренних запретов.
Спустя какое-то время Джеки вспомнила, что значит соблазнение. Она стала игривой и провоцирующей, и не только в переписке с Филиппом, но и в общении с другими людьми. Через несколько месяцев она призналась мне: «Вы настойчиво советовали использовать других мужчин, кроме Филиппа, чтобы поднять мою самооценку, и мне это очень помогло». Она начала общаться с друзьями-мужчинами, ходить с ними на концерты и в галереи и в целом стала позволять себе флиртовать. «Ничего такого, знаете, но здо́рово снова оказаться как будто на свободе, общаться с другими мужчинами, а не только с мужем, и знать, что им приятна моя компания. И я больше не чувствую, что любой взгляд или слово Филиппа – самое главное в моей жизни».
Джеки стала гораздо увереннее в себе, и Филипп несколько забеспокоился, что даже хорошо. Он заинтригован ее письмами; оказывается, говоря о сексе и описывая свои фантазии, она вовсе не теряется. Джеки становится более сексуальной в глазах Филиппа; привычные сценарии отношений уже не мешают ему посмотреть на нее новым взглядом. Псевдоанонимность писем позволяет Филиппу относиться к Джеки как к человеку с собственными желаниями и помогает превратить ее в объект его желаний.
– Я говорю ей такое, на что никогда не решился бы раньше. Я думал, ей все это не понравится, но нет. Ей вовсе не нужна вся та опека и защита, которыми я ее окружал, – признает Филипп. – Я понял, что приписывал ей многое из того, что к ней и не имело отношения. Скорее, это часть меня или моей жизни с родителями.
– Не очень понимаю, как твои увлечения могли быть проявлением заботы обо мне, хотя я осознаю, что для тебя в них заключался какой-то смысл, – говорит Джеки. – Мне все это не нравится, но я в состоянии тебя понять. И еще меня всегда удивляло, как легко тебя просчитать. Как будто ты и хотел, чтобы я все узнала: чтобы мамочка нашла и отругала тебя. Но мне вовсе не хочется заново проигрывать всю историю твоей жизни с родителями. Я первая с тобой разведусь, и ты это знаешь.
А мне Жаклин говорит:
– Я поняла, что способна с ним развестись, и благодаря этому мне проще принять решение остаться с ним. Я теперь гораздо свободнее. Когда я сама делаю первый шаг и предлагаю секс, я чувствую себя почти бесстыдной, и мне ужасно нравится. «Ты этого хотел, Филипп? Ну вот, получай!» Тут не нужно быть романтической барышней, да и вообще не обязательно раскрывать свои мысли и ощущения. Мне нравится много разных вещей; я люблю нежную заботливую любовь, но иногда побыть жадной и ненасытной тоже неплохо.
Я встречалась с Джеки и Филиппом для сеансов в течение года, с перерывами. Филипп прекратил свои неконтролируемые вспышки связей на стороне и почти отделался от убеждения, что горячий секс дома невозможен. Он сумел почувствовать себя и сексуальным, и верным одновременно, преодолел поведенческие паттерны, доставшиеся ему от родительской семьи. Раньше Филипп обожал порно, оно помогало ему почувствовать момент слияния желания и удовлетворения, ведь женщины в кино никогда не сопротивлялись, а от него не требовалось никаких усилий. Поэтому между желанием и его удовлетворением не оставалось никакого зазора, и Филиппу не нужно было увязывать желание и любовь. Постепенно он позволил себе начать проявлять даже скрытые аспекты своей сексуальности, и у него стало получаться не уходить в себя и в свои фантазии, оставаясь наедине с женой.
